Примечание от Blueowl:

Маг - человек, настолько настроенный на магию, что может управлять ею без посредников (палочки). Они относятся к магии как к другу, а не как к инструменту.

Знание Гарри о парселмагии - просто напомню, что Гарри упорно занимался в течение целого месяца до Хогвартса. По-моему, наличие большого количества свободного времени позволяет ему повысить свой уровень знаний об этой магии с отметки "полный ноль", также как и в случае с базовой магией. При поступлении в Хогвартс мой Гарри находился на уровне, так сказать, "продвинутого новичка", а не "чистого листа", каким он представлен в каноне, но не на уровне чистокровных первокурсников.

Заклинание Наследия - Это заклинание не тёмное, но запретное из-за своей печальной истории. Даже чистокровные волшебники не пользуются им из-за того, что оно "запятнано". Кроме того, его нельзя использовать дважды для одного и того же человека, потому что оно раскрывает природу его магии. Если бы Дамблдор попытался наложить его на Гарри ещё раз - оно бы не сработало. Ведь магия Гарри уже предоставила информацию Северусу, а потому проигнорировала бы вторую попытку.

СуперГарри - я не пытаюсь сделать из него супергероя! История Гарри - это история, где он достаточно мотивирован и полон решимости сделать всё возможное, и где у него есть необходимая поддержка, которой он лишён в каноне.

Дамблдор опустил руку на спину Фоукса, потерявшись в своих мыслях.

С самого начала учебного года этот семестр был самым странным и напряжённым из всех, что у него когда-либо были.

Он был вынужден не только ввязаться в дуэль с профессором, но и сразиться с Тёмным Лордом, взявшим того под контроль, а потом разбираться с последствиями событий, связанных с ранее предполагаемым мёртвым Тёмным Лордом, ставших достоянием общественности. Это было, мягко говоря, утомительно.

К счастью, мадам Боунс с двумя своими аврорами твёрдо стояла на страже правды. Визенгамот, а, следовательно, и министерство, не могли оспорить воспоминания нескольких уважаемых сотрудников. Альбус покачал головой, вспомнив, как Фадж пытался отрицать очевидное даже перед лицом неоспоримых доказательств, включаших в себя тело самого Квиррелла. Непонятно, как этот человек смог пролезть в кресло министра. Тем не менее, пошли разговоры о том, что многие в Визенгамоте и Совете Попечителей не испытывают прежнего доверия к Фаджу из-за того, как он ведёт себя в связи с этой ситуацией. Дамблдор надеялся, что из этого выйдет что-то путное.

Северус также добавлял тяжёлых размышлений. Что-то в нём изменилось, что-то… Но он не мог понять, что именно: он по-прежнему был его мастером зелий и шпионом, но он стал… другим. Альбус считал, что даже сам Северус не чувствовал, насколько странно вёл себя в последнее время, и это больше всего беспокоило Дамблдора.

Северус всегда был бдительным и очень осведомлённым, но теперь, когда дело дошло до его окружения, молодой человек стал откровенно подозрительным. Он был хуже Грозного глаза с его постоянной бдительностью, по крайней мере, по убеждению директора. Находясь в комнате, он всегда поворачивался спиной к стене, а когда двигался, то "перетекал» из одной позы в другую, оставясь при этом быстрым и манёвренным. Он никогда не был таким, даже когда активно шпионил для Ордена. Развевающаяся мантия — да, но практически царственная грация движений? Нет.

Это случилось из-за встречи с Гарри? Магия заклинания Наследия — это Древнейшая Магия, и иногда грозила использовавшему его волшебнику непредвиденными последствиями. Неужели магия заклинания Наследия повлияла на Снейпа больше, чем он говорил, или даже знал?

Дамблдор заметил изменения и в методике преподавания своего работника. Плачущих первокурсников стало в разы меньше, что было весьма необычным, хотя и приятным изменением. Кое-кто из учеников показал преподавателям новые планы уроков зельеварения. Ничего кардинально не поменялось, однако, они определенно были другими. Конечно, все изменения благотворно влияли на студентов, поэтому у Альбуса не было причин обсуждать их с Северусом.И, хотя поговорить очень хотелось, директор решил не показывать своего интереса. Северус был невозможным - он категорически не хотел говорить о своих успехах. Иногда сромность этого человека попросту раздражала.

Мысли Альбуса вернулись к Гарри. Когда он впервые увидел его в Большом зале, то предположил, что его распределят на Слизерин. Вообще-то, директор не слишком был этим доволен, но понимал, что там за ним сможет приглядывать Северус, поэтому не был уж очень против. Тем не менее, он всё ещё надеялся, что Распределительная шляпа поместит Гарри на факультет его родителей, независимо от того, насколько это маловероятно. А потом мальчик был отправлен в Хаффлпафф… после долгих шестнадцати минут сидения под шляпой. Самое долгое распрелеление за последние триста лет.

Распределительная шляпа, когда Альбус сразу после праздника стал расспрашивать её о распределени Гарри, тоже повела себя неожиданно. Тем не менее, она сказала кое-что интересное…

— Я не раскрываю то, что вижу в головах студентов, директор, я уже говорила Вам об этом, — сказала она тогда немного самодовольно.

— Я понимаю это, уважаемая Шляпа, но Вы никогда раньше не просили студента бродить во время распределения, не говоря уже о ваших ахах и охах во время процедуры. Ваше «кхм» слышал весь Большой зал!

— Мальчика было весьма трудно определить…

— Почему?

— У него разносторонний характер. Мне пришлось провести целое исследование, чтобы понять, какой факультет больше всего ему подходит.

— Понятно. Какие были варианты, кроме Хаффлпаффа?

— Ну, не вдаваясь в подробности, я могу сказать, что он — самый хитрый и разумно-храбрый хаффлпаффец, из всех, что мне доводилось распределять. Кроме того, я не помню, что когда-либо встречала такую решительную душу, готовую на всё.

Дамблдор на мгновение уставился на распеделительную шляпу, надеясь, что ему расскажут больше. Шляпа вздохнула, от раздражающе-терпеливого и молчаливо-настойчивого старика.

— И последнее, директор — Вам следует всегда быть честным и открытым с мальчиком. Его доверие трудно заслужить, но оно очень ценно.

Альбус моргнул.

— Я буду… иметь это в виду. Спасибо, Распределительная шляпа.

— Нет проблем, директор. Рада была пообщаться.

Знала ли Распределительная шляпа? Дамблдор вглянул на верхнюю полку шкафа, где «спал» головной убор. Если вспомнить тот вздох посреди распределения, то определённо — да.

Старый волшебник покачал головой и позволил своим мыслям течь дальше.

Он уже обрисовал ситуацию Помоне, также как и Поппи Помфри. Они восприняли это известие довольно-таки спокойно, хотя было ясно, что переваривать сказанное женщины будут долго. Он не стал раскрывать Помоне и Поппи свой источник, а те и не спрашивали. Альбус был уверен, что у них есть догадки, но не хотел подтверждать их.

Он улыбнулся: собралась довольно большая команда, настроенная помогать Гарри, и в глубине души Альбус спрашивал себя: а не мог ли Северус спланировать своё признание насчёт заклинания и видения? В конце концов, этот человек был главой Слизерина.

Альбус обещал себе, что как только Гарри проснётся, он отправится в Больничное крыло и поговорит с ним. Дамблдор с нетерпением ждал этого момента, хотя и понятия не имел, что из этого выйдет, и чем больше думал, тем больше беспокоился.

Правильно ли они поступают с Гарри? Будет ли это лучшим для него? Нужно ли в добавок к школьным нагрузкам лишать его части выходных для дополнительного развития магии? Справедливо ли заставлять его трудится ещё усерднее, чтобы приблизиться к «видению» Северуса?

Не совершает ли он, Альбус Дамблдор, ещё одну ошибку?

Директор вздрогнул и напомнил себе, что нужно видеть картину в целом, но тутже застыл. Именно так он совершил последнюю ошибку, когда отправил Гарри к Дурслям: смотрел на общую картину.

Но сейчас-то всё по-другому, не так ли?

Фоукс издал легкую трель, поднимая настроение хозяину и намекая, что тот на правильном пути.

— Спасибо, мой старый друг, — прошептал директор, жалея, что не прислушался к фениксу десять лет назад, когда принимал решение о том, куда отправить Гарри.

Но он был слишком уверен, что сестра Лили сможет полюбить Гарри, и тем самым даст ему кровную защиту, что крепче любого Фиделиуса. Но сейчас это просто чары. Конечно, весьма сильные, непреодолимые для Волдеморта, но они могли быть ещё мощнее.

Их дом мог стать крепостью; они могли обеспечить Гарри полной защитой от Тёмного лорда, вне зависимости от его местонахождения. Но план директора провалился. Ментальное нападение, которому подвергся Гарри, доказало это. Через Квиррелла магия Тома дотянулась до Гарри — что было бы невозможно, если бы кровная защита на притяжении этих десяти лет поддерживалась любовью и заботой Петунии к Гарри.

Альбус должен был догадаться, но был ослеплён надеждой, что Гарри получит полную защиту от Риддла.

Ну, прошлое не изменить. Никак. Оно высечено в камне. И хотя ему хотелось бы вернуться и изменить решение, его единственная надежда была в настоящем. Надежда, что ему посчастливится поучаствовать в создании будущего, которое не стыдно оставить следующему поколению.

Дамблдор выпрямился: на его столе зажёгся крошечный индикатор, сообщавший о том, что Гарри скоро проснётся.

О О О

Гарри открыл глаза, чувствуя себя как после длительной лихорадки. Он на автомате потянулся к полке за очками и надел их.

— Ты в лазарете, Гарри. Ты спал чуть больше двух дней, — объяснила ему Корал, поднимаясь над ладонью.

— Как это?..

— Добрый день, Гарри.

Гарри быстро повернулся от Корал к источнику звука. Это был директор. Он был одет в ярко-оранжевые и фиолетовые одежды. Гарри вдруг задумался: неужели зрение волшебников так ухудшается с возрастом, что неоновый оранжевый кажется им мягким светло-коричневым?

Отбросив в сторону эти мысли, Гарри резко сел.

— Драко?.. Он в порядке?

Дамблдор улыбнулся.

— Да, он в порядке, благодаря тебе. Ты спас ему жизнь.

Гарри с облегчением выдохнул и сделал несколько успокаивающих вдохов.

— Его выписали сегодня утром, хотя мадам Помфри наказала ему ещё несколько дней поберечься.

— Его рука, я не смог её исцелить, — сказал Гарри.

— Не волнуйся, мадам Помфри позаботилась об этом, — успокоил его Дамблдор.

Гарри откинулся на подушки, всё ещё чувствуя слабость. Дамблдор же встал со своего места и присел на край кровати.

— Пока ты спал, я взял на себя смелость наградить Хаффлпафф сотней баллов, за твой поступок в тот четверг. А тебе вручат награду за заслуги перед школой.

Глаза Гарри расширились.

— Ух, спасибо, сэр, но на самом деле это не так… Я имею в виду, что Вы не обя…

— Гарри, думаю, что ты не до конца осознаёшь, что совершил. Ты спас жизнь ценой собственного здоровья. Ты знаешь, что прибыл в лазарет с ожогами третьей степени на левом запястье, где твоя магия, сконцентрировавшись внутри Корал, раскалила её чешую добела? Ты так сосредоточился на исцелении юного Малфоя, что просто абстрагировался от боли.

Когда Корал сползла Гарри на грудь, тот поднял руку, чтобы осмотреть упомянутое запястье.

Оно было опоясано шрамами, слегка заходившими на тыльную сторону ладони. Присмотревшись, он разглядел следы чешуек Корал там, где они прожгли его плоть.

— Мадам Помфри пыталась свести шрамы к минимуму, но поскольку это — сильный магический ожог, она не смогла исцелить его полностью, несмотря на всё своё желание, — продолжил Дамблдор, его голос стих, когда Гарри провёл по шраму большим пальцем правой руки.

— Всё в порядке. Я рад, что она смогла залечить сам ожог, — сказал Гарри, считая шрам довольно крутым.

В душе он, как бы странно это ни звучало, даже гордился им - ведь именно его действия привели к появлению отметины. И пусть это уже второй шрам, выделявший подростка из толпы, но, в отличие от первого, он не был дарован ему — в какой-то степени Гарри заслужил (хотя слово, наверное, не совсем удачное) метку. Остальные травмы зажили без следа. Может, благодаря собственной магии подростка? Всё возможно.

— Гарри, — окликнул студента директор, снова привлекая его внимание. — Я побеседовал с профессорами Снейпом и Спраут, а также с мадам Помфри, и мы хотели узнать, как ты смотришь на то, чтобы принять помощь в изучении парселмагии?

Брови Гарри поднялись.

— Помощь?

— Ну, я знаю, что профессор Снейп уже сделал первый шаг на пути к этому, передав тебе «Змеиное искусство», но помощь, о которой я говорю, немного более практическая.

Гарри ждал объяснений.

— Мадам Помфри уже дала тебе разрешение помогать здесь, в Больничном крыле по выходным, если, конечно, ты хочешь.

— Вы имеете в виду, что я смогу использовать парселмагию для исцеления тех, кто сюда попадёт? — переспросил очевидно взволнованный Гарри.

— Да, но только по выходным, если только она не почувствует, что не справится без тебя в течение недели.

— Это было бы здорово! Я начну сегодня? Сегодня же суббота, верно? — с нетерпением спросил Поттер.

— Сегодня суббота, но я сомневаюсь, что мадам Помфри захочет, чтобы ты занимался исцелениями только воссстановившись от магической усталости.

— О-о-о, — разочарованно ссутулился Гарри.

— Но я уверен, что на следующей неделе она с радостью примет твою помощь, — заверил Альбус.

—Так что будет на следующей неделе? — спросила Помфри, показавшись из своего кабинета.

— Гарри начнёт помогать Вам в следующие выходные, — ответил директор.

Она взглянула на Гарри слегка прищурившись, оценив его вялое состояние, но отметив улучшившийся цвет лица. Когда мальчика принесли, он выглядел ужасно бледным.

— Посмотрим. Если магия вернётся к мистеру Поттеру в полном объёме, то я буду рада его помощи, — сказала она, послав Гарри тёплую улыбку.

Гарри просиял от радости.

Дамблдор мягко улыбнулся, а его глаза заблестели, когда он уверился, что сделал правильный выбор.

В этот момент вошла профессор Спраут и обратилась к своему младшему паффу:

— Как ты себя чувствуешь, дорогой? — Она взяла его за руку, когда Дамблдор подвинулся, чтобы освободить ей место.

— Хорошо, профессор, — ответил Гарри, стараясь не краснеть от беспокойства, которое она проявляла.

— А Корал? Как она? — поинтересовалась декан, глядя вниз на яркую змейку, уже скрутившуюся вокруг шрамов на запястье Гарри.

— Коралл? — позвал её Гарри, внезапно осознав, что даже не подумал справиться о самочувствии своего фамильяра. Сперва все его мысли были о Драко, а потом переключились на предложение директора.

— Всё в порядке, Гарри. Будучи магической змеёй, твоя энергия, проходя через меня, не может навредить. В этом отношении я очень похожа на палочку, — отозвалась та. — В противном случае меня бы уже не было.

— Я рад, что с тобой всё в порядке — с огромным облегчением выдохнул Гарри.

— Гарри? — позвала его слегка обеспокоенная Спраут — ведь она не понимала их беседы.

— О, она в порядке. Корал уверяла, что моя магия, проходя через неё, не может причинить ей вред. У меня словно камень с души свалился, — ответил Гарри, слегка покраснев.

— Невероятно! — восхитился Дамблдор. — Я предполагаю, что это благодаря её магической природе?

— Да, сэр. Она считает, что простая змея…

— Простая змея, Гарри, скорее всего, погибла бы, — перебила та.

Гарри резко сглотнул.

— Обычная змея, вероятно, погибла бы.

Дамблдор кивнул, его глаза выражали понимание, будто слова Поттера объяснили нечто важное.

— Ну, Гарри, — сказал Дамблдор, разбивая неуютное молчание, — старайся побольше отдыхать. Если хочешь достичь того, о чём тебе поведал профессор Снейп, тебе нужно работать над восстанивлением как физической, так и магической формы. В конце концов, то, что ты сделал, отняло много сил.

Глаза Гарри расширились — он внезапно задался вопросом, что именно его любимый профессор сказал директору и знают ли об этом мадам Помфри и профессор Спраут.

Неужели они узнали о заклинании Наследия? У профессора теперь неприятности?

А о блоке они тоже в курсе?

Очевидно, все страхи отразились у мальчика на лице, потому что Дамблдор тутже сказал:

— Не тревожься. Профессор Снейп всё мне рассказал, и я решил, что обязан предупредить мадам Помфри, как твоего целителя, а также профессора Спраут, главу твоего факутета. То, что сказал мне профессор Снейп, останется между нами. Я понимаю, что такие вещи могут быть довольно личными, — с лёгкостью признал Дамблдор. — Гарри, мы, так же, как и профессор Снейп, просто хотим помочь.

Поттер моргнул и оглянулся на профессора Спраут и мадам Помфри.

Они кивнули, и тогда Гарри перевёл взгляд на ласково улыбающееся лицо Спраут, которое просто светилось искренностью. У него возникла робкая мысль: возможно, именно так чувствуют себя те, кого любят.

О О О

Драко, приблизившись к дверям Больничного крыла, замедлил шаг. Он заметил Невилла и ещё нескольких хаффлпаффцев, смиренно ждавших в коридоре.

— Лонгботтом, — поприветствовал он, остановившись рядом.

— Привет, Драко, — тихо ответил Невилл.

Малфой узнал Седрика Диггори, Сьюзан Боунс, Ханну Аббот, Джастина Финч-Флетчли и Эрни Макмиллана.

У Драко и Невилла не было возможности по-настоящему поговорить после того несчастного случая, да и не знали они, что сказать.

— Я слышал, что он проснулся, — начал Драко, решив, что это неплохое объяснение своего присутствия.

Все кивнули.

— Профессор Спраут сказала, что Гарри проснулся около получаса назад, — пояснил Седрик.

— Разве к нему ещё нельзя? — удивился Драко, видя, что они всё ещё в холле, а дверь — закрыта.

— Сейчас у него директор и наш декан, — доложила Сьюзан.

Глаза Драко округлились:

— Ого!

Они постояли несколько секунд молча глядя друг на друга.

— Итак, э-э, как твои дела? То есть… — попытался сгладить неловкий момент Эрни.

— Мне намного лучше. Поттер… проделал хорошую работу, — сказал Драко, немного смущённый своим откровенным ответом. Он не привык иметь дело с кем-либо или признавать свою слабость, но не мог отрицать того, что для него сделал Гарри. Он всё ещё помнил ощущение вернувшейся магии. Он был на грани.

Понятно, что Малфою было сложно смириться с этим. Раньше он как-то не задумывался о смерти, и было невероятно трудно осознать, что она прошла совсем рядом.

— Это хорошо. Ты выглядел просто ужасно, — признался Джастин, вспоминая события того дня.

Они не были близкими друзьями с Поттером, Финч-Флечли просто побежал со всеми за мадам Хуч: красное пятно было хорошо заметно.

— Да, ну… — ответил Драко, неосознанно потирая руку, которую исцелила мадам Помфри.

— Как это было? — продолжила Ханна, и увернулась от тычка Сьюзан, когда все ребята с осуждением посмотрели на неё.

Драко закашлялся.

— Ну, не очень приятно, но это определенно лучше, чем смерть.

— Так больно? — спросил заинтригованный Эрни.

Было ясно, что Драко совсем не понравилось их любопытство.

— Нет, что ты: просто великолепно! Мерлин, как сам-то думаешь, каково это — чувствовать, как раздробленная кость движется под живой плотью?! А потом, как осколки выпрямляются и срастаются, восстанавливая разбитую черепушку?! Это адски больно!

— Ой, — вконец огорчился Эрни. — Извини, Малфой, мне было просто любопытно. Не хотел напоминать тебе.

Тот ещё несколько секунд пристально смотрел на него, а потом смягчился:

— Я, наверное, спросил бы то же самое, — пробормотал он через мгновение.

Внезапно двери лазарета открылись, выпустив директора и профессора Спраут.

— А, полагаю, вы пришли навестить мистера Поттера? — задал риторический вопрос Дамблдор, поблёскивая яркими очами.

— Да, сэр, — ответил Седрик.

— Уверен, мадам Помфри пропустит вас, — сказал он, отойдя в сторону, позволяя им пройти.

— Спасибо, профессор, — сказал тот, и обернулся к своему декану.

— Идите: я уверена, что он будет рад увидеть вас всех, — сказала она, и двинулась за директором по коридору.

Ребята всей толпой вошли в Больничное крыло.

О О О

Северус наблюдал за студентами со своего места за столом преподавателей. Гарри выписали из Больничного крыла сегодня днём и, по словам Хагрида, тот сразу же пришёл к нему на чай в сопровождении Невилла и Драко.

Снейп взглянул на крестника, радостно болтавшего с Ноттом и Забини. Крэбб и Гойл сидели напротив, прислушиваясь к разговору. Северус задумался: какой путь они изберут? Он очень надеялся, что дети не последуют за своими отцами.

Решив, что ему остаётся только ждать и наблюдать, он обратил внимание на мистера Поттера, снова подвергшегося пристальному вниманию со стороны своих сверстников. Все вытягивали шеи, чтобы взглянуть на него, а многие изо всех сил старались рассмотреть запястье, вокруг которого обернулась Корал.

Новый шрам уже стал легендой, едва ли не большей, чем тот, что был у мальчика на лбу. Последние несколько дней после героического поступка Гарри в основном протекали так, как Северус и ожидал, хотя кое-что даже он не мог предвидеть.

Например, ярость Люциуса Малфоя, явившегося на последнее заседание Совета Попечителей. По словам присутствовавших, он ворвался в финансовый комитет, не заботясь о том, насколько угрожающим и пугающим выглядел (или, скорее всего, тот именно такого эффекта и добивался).

Глава семьи Малфой обратил внимание на то, что директор в течение последних шести лет просил закупить новые мётлы, и каждый раз ему отказывали. Элементарная просьба, повторяемая из года в год, отклонялась из страха повысить плату за обучение в Хогвартсе. В результате, их скаредность чуть не стоила мальчику жизни.

Люциус был в ярости и неприменул продемонстрировать это. Достаточно сказать, что Совет Попечителей немедленно приступил к пересмотру и реорганизации расходов в Хогвартсе.

Северус взглянул на Дамблдора.

Альбус был доволен новостями, особенно когда Совет попросил его предоставить список вещей, которые, по его мнению, нуждались в немного большем финансировании.

Уже через пятнадцать минут директор отправил им с Фоуксом плотно свёрнутый пергамент длиной в три фута.

Северусу стало интересно: попала ли в тот список свежая партия ингредиентов для зелий. Будем надеяться.

Он покачал головой, ругая себя за свой эгоизм. Разве у него нет средств, чтобы закупить нужные ингредиенты?.. Ну, если не считать частей василиска, крови единорога, глаз дракона, клыков вампира и волос банши, у него было всё, что можно.

Он посмотрел через весь стол на мадам Помфри.

Гарри будет помогать ей уже в следующие выходные. Снейпу стало любопытно, есть ли у мадам Помфри какой-то план занятий. Ну, что бы та не придумала, Северус был уверен, что знаменитый хаффлпаффец повысит его навыки исцеления, так же, как это произошло в том будущем.

О О О

Гарри, приближаясь к Больничному крылу, почесывал макушку Корал, как та любила.

Прошлая неделя была непростой. Люди приставали к нему с расспросами больше, чем обычно, а ещё они шептались… это сводило его с ума. Разве они не знали, что он всё слышал? Это раздражало.

В довершение ко всему, ему рассказали, что с самого поступления в Хогвартс за его судьбой следит «Пророк» - газета магического мира. Журналисты поведали общественности о его распределении и его способностях змееуста, а вот теперь и о спасении жизни Драко.

Поттер постоянно спрашивал себя: с чего они взяли, что имеют право сообщать обо всём, не спрашивая его разрешения. Но сделать с этим ничего не мог, да и потом Гарри ведь сам хотел, чтобы люди привыкли к его змееустости. И, наверное, это был не самый худший сценарий. Похоже на пластырь: содрать его — и дело с концом. По крайней мере, они не писали ничего плохого и писали правду, ну, по большей части. Идея, что в раннем детстве ему "перепала" часть сил Тёмного Лорда - попытка объяснить знание парселтанга - слегка напрягала. В ответ на это подросток мог только покачать головой.

Гарри продолжал читать книги, которые дал ему профессор Снейп, и даже перечитал некоторые главы в «Змеином искусстве». Он хотел придти в Больничное крыло, будучи готовым помогать мадам Помфри.

Поттер вздохнул про себя, вспоминая то, что понял после перечитывания одной из последних глав «Искусства». Очевидно, ему не стоило перекачивать в Драко столько магии. Его метод, конечно, сработал, и в то время это был лучший вариант, так как он не знал другого способа, но при этом пострадал сам. Вот почему Гарри потерял сознание и получил ожог. Ну, зато он теперь учёный. В следующий раз (хотя, хотелось бы, чтобы такого больше не было), он сможет лучше управлять и контролировать магию, которой будет работать с пациентом, а не просто вливать её в него и молиться об успехе.

Он вошёл в лазарет, и тихонько прикрыл дверь.

— Мистер Поттер, как раз вовремя, — сказала мадам Помфри, обходя пустую кушетку.

Гарри сделал ещё несколько шагов и остановился в нескольких футах от неё.

— По выходным у меня бывают один-два студента, и в основном по мелочам: боли в животе, мелкие сглазы и травмы, поэтому я подобрала несколько старых университетских учебников по целительству из академии, где когда-то училась.

Гарри посмотрел на кровать позади неё. Конечно, на тумбочке возвышалась стопка из четырёх толстых учебников.

— Я так понимаю, что профессор Снейп уже дал Вам дополнительный материал для чтения? — спросила она.

Гарри кивнул.

— Да. Тем не менее, большинство из них я уже прочёл, так что могу взять ещё несколько, если нужно, мэм.

Она покачала головой.

— Нет, я не могу отдать Вам эти книги. Будете изучать их в моём присутствии. Мне просто любопытно, что он дал и как далеко Вы успели зайти.

— Ну, я закончил читать «Змеиное искусство», «Заботу о змеях» и «Справочник по искусству зельеварения для начинающих: ингредиенты». И я почти закончил с «Анатомией человека» и «Контролем внутренней магии». Есть ещё одна книга, но я только приступил к её изучению. — Гарри надеялся, что медсестра не станет спрашивать, как та называется. Это была книга об окклюменции.

— Ясно, — сказала Поппи с довольной улыбкой. Что касается «Контроля внутренней магии», я предлагаю Вам остановиться на её тщательтельном изучении.

— Да, мэм, — согласился он.

— Хорошо, ну, давайте начнём с самых основ, — предложила мадам Помфри, повернулась и пошла к стопке книг. Взяв самую верхнюю, она присела на край кушетки и похлопала рядом с собой, чтобы Гарри присоединился к ней.

Тот выпонил указание, задаваясь вопросом, не собирается ли она читать ему. Он покраснел от одной мысли об этом. Никто никогда не читал ему вслух.

Поппи раскрыла книгу у себя на коленях, показывая ему страницы текста и движущиеся изображения. Глядя на название главы, он увидел слова «Внутреннее ядро и сеть».

Заметив, что полностью завладела вниманием Гарри, она начала рассказывать, используя книгу как пособие, а не текст для чтения.

— Эта иллюстрация демонстрирует простейшую схему движения потоков магии в теле волшебника, однако нужно помнить, что поток необходимо адаптировать к потребностям пациента. Собственная магия автоматически направляется к травмированной области, дабы исцелить верхние покровы и исправить внутренние повреждения, — сказала мадам Помфри.

Гарри кивнул, стараясь по возможности запомнить всё, о чём она говорила.

О О О

— Эй, Невилл, — поприветствовал друга Гарри, войдя в их спальню и направившись к своей кровати. Эрни и Джастин сидели тут же, на полу, и играли во взрывные карты. День был в самом разгаре: обедал Гарри с мадам Помфри.

— Эй, Гарри, — взволнованно ответил Невилл. — Я только что получил письмо от бабушки. На Рождество она отведёт меня к Олливандеру за новой палочкой!

Гарри нахмурился в замешательстве.

— У тебя вроде как была палочка? Или тебе купят дополнительную?

Невилл покачал головой.

— Нет. У меня — отцовская палочка, но Ба сказала, что решила, что я должен пойти и выбрать собственную.

Гарри кивнул, пытаясь понять. Почему она не отвела его к Олливандеру до того, как он попал в Хогвартс?

— Здорово! У каждого должна быть палочка, что выбрала именно его.

Невилл улыбнулся.

— Итак, э-э, как прошёл урок в Больничном крыле? — поинтересовался Невилл.

Эрни и Джастин немного отложили игру, прислушавшись.

— Ну, к мадам Помфри пришёл только один человек. Только для того, чтобы снять простой сглаз. В любом случае, мы посмотрели на потоки магии и как травмы влияют на них, — ответил Гарри.

— Круто! Значит, завтра ты опять пойдёшь туда?

Гарри кивнул.

— Да, в то же время, к девяти утра.

Именно в этот момент в спальню вошёл Смит, оставив дверь слегка приоткрытой, как до этого сделал Гарри.

— О, наш Поттер-чудотворец вернулся, — заявил он, скрестив руки на груди.

Гарри поднял бровь, но решил смолчать, так как что бы он не сказал, только раздразнит высокомерного мальчишку. Смит всю неделю бросал на него злобные взгляды.

— Нечего сказать? — беззаботно продолжал Смит и, понизив тон, слегка нахмурился. — Позёр.

— В чём дело Смит? — спросил Джастин, устав от поведения мальчишки, что был немногим старше его.

— О, ты ещё спрашиваешь? Я думал, что всё и так понятно, — ответил тот, насмешливо глядя на Джастина, а потом перевёл взгляд на Гарри. — Терпеть не могу любимчиков преподавателей. Им достаётся всё практически без труда. Он скосил глаза на Корал, чья голова выглядывала из рукава Гарри.

Тот сменил позу, борясь с желанием закатить глаза. Смит всё ещё дулся из-за того, что произошло на зельях?

— Смит, уймись. Гарри тебе ничего не сделал, — сказал Эрни, встав с пола и бросив игру.

— Вы, что, ничего не видите?! Он играет вами, как и всей школой. Великий и могущественный Гарри Поттер, Мальчик-который-выжил, который спас нас от Сами-знаете-кого! Да мы должны падать перед ним ниц и целовать следы его ног! Пф! Он просто жалок.

— Оставь Гарри в покое, ему это не нужно, — сказал Невилл, подойдя к Гарри.

— Ему не нужно!.. — практически зарычал Смит. — Да он обвёл вас всех вокруг пальца! Готов поспорить, ему всё приносят на блюдечке!

Гарри сузил глаза, ощущая не просто раздражение. Теперь он чувствовал приближение гнева, что разрастался в его душе. Смит ничего не знал!

— Готов поспорить, что дома он пальцем о палец не ударит, чтобы что-то сделать. Держу пари, что магглы носятся с ним, как с писаной торбой, — сказал он, пристально наблюдая за выражением лица Поттера. Смиту понравилось увиденное, и он продолжил в том же духе. — Он без сомнения живёт в роскоши; вкусностей и особого отношения - до ушей, а ведь он даже не чистокровный!

— Как и ты, полагаю? — саркастически заметил Джастин.

— Моя семья своими корнями восходит к самой Хельге Хаффлпафф, а вот Поттеру похвастать нечем. Его отец происходил из простой семьи, пусть и уважаемой; она не была особенно влиятельной. А что касается его матери… - Заметив, как Гарри сжал зубы, взгляд Смита обострился как у хищника.

Зелёные глаза Гарри вперились в бледно-ореховые Смита, его гнев превратился в тихую ярость, когда все, кто был в комнате заметили, что предметы на тумбочках начали слегка подрагивать.

— Не надо, — попросил Гарри, низким от едва сдерживаемой ярости голосом.

Смит не услышал.

— Его мать была проклятой, негодной грязнокровкой!

Невилл и Эрни ахнули, будто услышали самое низкое ругательство из существующих. Джастин слегка растерянно моргал. Гарри же был просто в ярости.

Он не знал значения этого слова, но, очевидно, оно было не очень хорошим. Его сердце кольнуло так, как никогда до этого, но Гарри постарался взять эмоции под контроль. Конечно, его и раньше поносили, особенно Дадли, но даже кузен никогда не трогал его мать. Конечно это могло быть связано с запретом, который тётя Петуния наложила на любое упоминание о своей сестре, но Дадли, оскорбляя Поттера никогда не обзывал его мать.

Руки Гарри сжались в кулаки, когда Смит снова открыл рот.

Смит был в ударе и не собирался останавливаться.

— Хотя, должен признать, она очень выгодно вышла замуж. Жаль, грязнокровке не хватило ума остаться в живых.

— Заткнись! — внезапно закричал Гарри, его голос слегка исказился из-за спазма в груди, и, наконец, он отпустил свой гнев. Вытянув вперёд левую руку, он указал на Смита, при этом Корал яростно зашипела, в все стеклянные предметы в комнате разбились. — Мне плевать, что ты говоришь обо мне, но не смей трогать мою семью! Ты ничего не знаешь!

Резкий, магический вихрь взвился вокруг Гарри, его волосы и мантия растрепались, тумбочки в комнате задрожали, а шторы на столбах кроватей сдуло в сторону от Гарри.

Смит был так потрясён, что не мог сдвинуться с места; слишком напуган, чтобы отступить, и ошеломлённо смотрел круглыми от ужаса глазами на Гарри, резко опустившего руку.

А потом дверь в их спальню распахнулась.

— Во имя Мерлина, что здесь происходит?

Гарри не двигался. Он всё ещё был в ярости, и он чувствовал, как его волосы развеваются от магии.

— П-проф-фессор Спраут! — выдавил Невилл, когда обернулся на голос.

В дверях стояла декан, а из-за её плеча выглядывал Седрик.

Гарри прикрыл глаза, до этого смотревшие в глаза Смиту, и заставил себя расслабиться. Если сейчас что-то ещё произойдёт - беды не миновать. У Дурслей ему пришлось научиться быстро успокаивать свою магию. Если у Гарри не получалось, то это очень плохо для него заканчивалось.

— Проблема в Смите, — с радостью доложил Джастин, испытывая отвращение к высокомерному засранцу. — Он назвал маму Гарри грязнокровкой и сказал много других довольно жестоких вещей.

— Он — что?! — с презрением спросила Спраут.

Невилл и Эрни кивнули, поддерживая заявление Джастина, в то время как Гарри просто стоял, не обращая внимания на слёзы в уголках глаз, которые, как ни старался, не мог сдержать.

— Я кое-что застал из его речи, профессор. И сразу же побежал за Вами, — сказал Седрик. — Когда услышал… — Он запнулся, не собираясь повторять слово, которое мать запретила ему когда-либо произносить.

— Мистер Смит, что вы можете сказать в своё оправдание? — Профессор Спраут больше не была мягкой и нежной. Она была главой факультета и требовала ответов.

Смит сглотнул, понимая, что выкрутиться не выйдет. И почему он не закрыл дверь до конца?

Спраут покачала головой.

- Пройдёмте со мной, мистер Смит, — строго заявила она, прежде чем посмотреть на Седрика. — Спасибо, что позвали меня, мистер Диггори. Я понимаю, что во время инцедента рядом не было старост, и вы поступили правильно, придя ко мне. Десять очков Хаффлпаффу. — Затем она обратила своё внимание на Гарри, который едва себя контролировал. Он всё ещё был напряжён. — Мистер Поттер, я вернусь, чтобы поговорить с Вами, так что, пожалуйста, не покидайте спальни.

— Да, мэм, — ответил он, коротко взглянув на декана, когда та отвернулась к Невиллу, Эрни и Джастину.

— То же самое касается и остальных. Я отправлю кого-нибудь из старост, чтобы помочь вам привести комнату в порядок, — добавила она, обвела взглядом разбитое стекло и мебель. — Будьте осторожны со стеклом.

— Да, профессор, — сказал Джастин, а все остальные кивнули.

После этого Смит и Спраут вышли.

О О О

Профессор Спраут качала головой, думая о Смите.

Он будет отрабатывать наказание у мистера Филча в течение следующих четырёх дней, а последний, пятый, - у неё. Помона всегда проверяла лично, насколько её хаффлпаффцы усвоили урок.

Она заставила его повторить всё, что он сказал Гарри, а так же слова остальных ребят; затем пригласила его сокурсников и выслушала их версию. Это были утомительные полтора часа, но когда всё закончилось, у декана была полная картина произошедшего, и она точно знала, кто виноват. Отсюда и пятидневные отработки.

И теперь она ждала Гарри. Она попросила его зайти к ней в кабинет после ужина, чтобы ещё раз обсудить то, что произошло.

Очевидно, он обладал огромной силой, большей, чем можно было представить у кого-то в этом возрасте, и с его домашней обстановкой. Спраут предположила, что, если не брать в расчёт статус спящего мага, отчасти за это нужно благодарить курс зелий Северуса.

Она ненадолго закрыла глаза, вспоминая то, что увидела, когда только открыла дверь.

Помона никогда ещё не видела такой ярости на лице ребёнка, а в своей педагогической практике она встречала немало сердитых детей. И сила, исходившая от него… была почти невозможной, и но такой чистой. Но не только количество и тип магии привлёк её внимание. Контроль мальчика над ней был железным. Тот факт, что он смог обуздать свою ярость, не позволив нанести сильного ущерба, можно смело назвать подвигом, тем более что причина его вспышки так и оставалась в комнате.

Конечно, Гарри мог бы сделать многое по-другому, чтобы прекратить концерт не прибегая к её помощи, но он был всего лишь ребёнком, а слова Смита было бы трудно проигнорировать даже взрослому. Помона знала, что ей придётся помочь мальчику сдерживать свой гнев. В течении всего разговора с Невиллом и остальными ребятами, он оставался спокойным, а потом вдруг сорвался.

Она была уверена, что мальчик научился подавлять эмоции благодаря жизни с Дурслями, что крайне вредно, и определенно не спасёт при возникновении магического всплеска, когда эмоции возьмут наконец верх. Помона считала, что и свою прекрасную способность утихомиривать магию, Гарри приобрёл не от хорошей жизни.

Хотя у мальчика, конечно, огромный потенциал, теперь ей предстояло обучить его… причём не только магии.

— Вы хотели видеть меня, профессор? — спросил Гарри, войдя в кабинет, тихонько постучав в дверь, чтобы объявить о своём присутствии.

— Да, мистер Поттер. Прошу, присаживайтесь.

О О О

Северус боролся с желанием сердито стукнуть кулаком по столу, но затем сдался своим чувствам и опустил крепко сжатую ладонь на стол красного дерева.

Он должен был что-то сделать. Необходимо было найти способ выследить крысу, поймать его, раскрыть. Несмотря на все перемены, которых он добился с момента своего возвращения, Снейп не смог предотвратить последствий.

Это был своего рода откат.

Один из многих, возникших из-за изменений в истории.

Конечно, с первыми Северус отлично справился и повернул события так, как хотел. Например, Волдеморт заинтересовался Гарри, поскольку узнал о его способностях змееуста. Вот шрам мальчика и проявил гораздо раньше, чем в том времени. К счастью, Поттер уже достаточно доверял Снейпу и пришёл со своей головной болью именно к нему, и он смог предпринять адекватные шаги. Если хорошо подумать, то всё вышло весьма удачно.

Но почему крыса исчезла именно сейчас? Можно ли считать это признаком того, что в него вселился Тёмный Лорд? Да нет, какой в том смысл? У Петтигрю было вплоне достаточно подсказок, чтобы осознать свое положение. Нет, что-то изменилось, что-то пошло не так и заставило Питера покинуть безопасное укрытие у Уизли на два года раньше.

Северус вздрогнул. Возможно, он так и не узнает, чем было вызвано изменение поведения крысы, но совершенно ясно, что оно связано с его возвращением.

Со вздохом Северус признал, что был излишне самоуверен, полагая, что крыса задержится в Хогвартсе чуть дольше, как в прошлый раз. Куда делась крыса? Когда он убежал? Насколько знал Северус, он исчез до того, как погиб Квиррелл, а значит, сейчас мог быть где угодно.

Петтигрю бежал в страхе перед Тёмным Лордом, или он побежал к нему? Он прячется или служит?

Северус не знал, что хуже.

Если он скрывается, то найти его, а следовательно, доказать невиновность Блэка, вряд ли получится.

Если же служит… кто знает, какой ущерб он может нанести волшебному миру.

Северус закрыл глаза, зная, что не должен зацикливаться на своём промахе. У него слишком много дел, чтобы опускаться до самокопания. Нужно сосредоточиться на том, чтобы подготовить Гарри к будущему, каким бы оно ни было.