Прим.переводчика: вот мы и до первой смерти дошли... Спокойствие, только спокойствие: все люди живы)))

Глава 19. Незаметный герой

Скорее всего, Альбус ни за что не признается, но, добравшись до последней комнаты, он запыхался от быстрого бега. Однако, вместо того, чтобы сбавить шаг и восстановить дыхание, он влетел туда с палочкой наголо на случай, если придётся отражать нападение.

Окинув комнату беглым взглядом, директор обнаружил у дальней стены осколки Зеркала Еиналеж. Он отвёл от них взор и продолжил осмотратриваться в поисках Северуса.

Помещение пестрело следами тёмных проклятий: все стены были покрыты ужасающими выбоинами, но одна из них выглядела хуже всего - на ней безошибочно определялись ярко-алые потёки, а под ними лежала тёмная фигура.

— Северус!

Увидев под изломанным мастером зелий лужу крови, директор бросился к нему, опасаясь худшего.

Попутно Альбус просканировал остальную часть комнаты, тут же определив, что нарушителя давно и след простыл: кроме них с Северусом в помещении никого не было.

С заходящимся от волнения сердцем директор перевернул Снейпа на спину и с облегчением уловил прерывистое дыхание юноши*, после чего одним движением разорвал верх чёрной мантии, дабы обнаружить источник кровотечения. От открывшегося ему зрелища Альбус пришёл в ужас. Грудная клетка зельевара была разодрана в хлам. Начинаясь чуть ниже правой ключицы и пересекая весь торс, нижний край ковотощащей раны располагался под ребром слева. Сердце Дамблдора замерло: ранение было не только длинным, но и очень глубоким — буквально до кости.

— Держись, Северус! — непрестанно вторил директор, прекрасно осознавая, что его бывший студент без сознания. Дамблдор направил кончик палочки на верхнюю часть длинного пореза и, медленно перемещая её вниз-вверх несколько раз, приговаривал: — Вулнера… Санентур… Вулнера Санентур... Вулнера Санентур…

Потихоньку большая часть крови, пропитавшей мантию Северуса и растекшейся вокруг, вернулась в тело, края раны стянулись и кожный покров восстановился. Директор — отнюдь не лицензированный целитель — абсолютным профаном всё же не был.

Директор, удостоверившись, что сделал всё возможное для Северуса, поднял его заклинанием и поспешил в лазарет.

О О О

Сидя на кровати в лазарете, Гарри с Невиллом болтали ногами, ожидая, когда с дверей Больничного крыла снимут блокировку. Гарри не понимал, что происходит. В школу снова проник Волдеморт? А Норберта была всего лишь отвлекающим манёвром? Похоже на то. Это объясняло и непрекращавшуюся боль в шраме, и поспешный уход Дамблдора.

Ни на один из его вопросов профессора не ответили, сами не находя себе места от волнения - что, естественно, не добавило Гарри спокойствия. Где же профессор Снейп? И почему Дамблдор сказал, что его нужно найти?

Внезапно двери лазарета открылись, и Поттер, бросив взгляд на вошедшего директора, получил ответы на все свои вопросы. Рядом с ним, словно на невидимых носилках, плыл его любимый профессор.

— Поппи, нужно кровевосполняющее зелье, — на ходу объявил Дамблдор, у которого на лбу блестели капли холодного пота.
Всем присутствующим тутже стало ясно: директор всю дорогу бежал.

Когда Дамблдор внёс Снейпа, аккурано разместив его на кровати у дальней стены Больничного крыла, мадам Помфри с замиранием сердца метнулась к себе в кабинет. Гарри встал со своей кушетки и поспешил на помощь.

— Что произошло? — спросил он, встревоженный состоянием своего любимого профессора, чья мантия была пропитана кровью, а с лица сошли все краски. Кроме того, на его груди был очень длинный свежий шрам.

Дамблдор не ответил, вместо этого обратившись к Люпину и Флитвику.

— Я уже отправил сообщение Минерве. Студенты останутся в Большом зале, пока мы не убедимся, что злоумышленник покинул школу. Помона с парой профессоров поможет с проверкой.

Он оглянулся на профессора Снейпа, всё так же лежавшего без сознания. У его постели вертелся Поттер.

— Гарри, я чувствую тёмную магию, — предупредила Корал хозяина.

— Да, я тоже, — отозвался тот.

Поппи, вернувшаяся с зельем, застыла на месте, заметив, что директор внимательно смотрит на Северуса.

— Сообщи, когда он проснется. Кроме того, никто за пределами этой комнаты не должен знать, что он пострадал, понятно? — дал ей указание Дамблдор, и его глаза, наконец, остановились на Гарри с Невиллом.

— Мы понимаем, сэр, — ответил Поттер, тогда как Лонгботтом молча кивнул.

Директор сделал знак Люпину и Флитвику и сразу же ушёл с ними.

— Невилл, если есть желание, принеси мне фиал с надписью "диттани", — сказала мадам Помфри, водя палочкой над профессором зельеварения, желая убедиться, что опасность не грозит... никому из них. Затем она ввела ему кровевосполняющее зелье, и, как только Невилл достал просимое, то, кивнув Гарри, приступила к своим обязанностям.
Не нуждаясь в дальнейших подсказках, тот положил левую руку на открытое плечо мужчины — чуть выше выше верхней границы шрама.

— Что не так? — шепнул он, направляя свою магию, и в его сознании замелькали картинки.

Поттеру показали следы на рёбрах Снейпа — там, где его ударило проклятием, — а так же крупным планом: рубец, что остался после того, как директор недавно закрыл тяжелое ранение. На затылке профессора обнаружился серьёзный отёк, словно он несколько раз приложился головой обо что-то твёрдое. К счастью, кости черепа были целыми. На его внутренней стороне левого предплечья также был синяк странной формы, но, поскольку он не был таким сильным, Гарри не обратил на него внимания. На данный его беспокоили тяжёлые травмы зельевара, что с огромной скоростью мелькали перед его внутренним взором.

Дыхание перехватило: подобное он уже видел.

К счастью, повреждения были не столь серёьзными, но всё же Гарри с замиранием сердца сглотнул.

Нервные окончания пальцев рук, а так же ладоней профессора были травмированы, а окружающие их ткани опухли. Практически все нервы мужчины были покалечены в той или иной степени, и Гарри тут же понял: профессор Снейп, подобно Лонгботтомам, подвергся проклятию Круциатус.

— Мадам Помфри, — окликнул он медиведьму дрогнувшим голосом, — проклятие Круциатус...

Глаза медиведьмы расширились, и зелье прекратило бежать в стакан. Невилл побелел.

— Когда он проснётся, я дам ему выпить специальное зелье. К сожалению, его нельзя переносить сразу в желудок, как кровевосполняющее, — сказала она, поджав губы и решив, что сейчас не время спрашивать Гарри, как он понял, что это именно Круциатус, и откуда он вообще узнал об этом проклятии.

Поттер кивнул, вернув своё внимание мастеру зелий.

— Я постараюсь исцелить всё, что смогу, — сказал он и приостановился: — Мадам Помфри, мне убрать шрам?

— Не стоит, с ним справится этот состав, — заверила та.

Гарри кивнул и, призвав свою магию, сосредоточился на поставленной задаче.

Исцелить треснувшие рёбра было несложно, как и убрать шишку на затылке, но перед тем как перейти к нервным окончаниям, Гарри всё же замешкался.

— Корал, как думаешь: стоит нам влезать в это?

— Давай попробуем уменьшить отёк — это наверняка облегчит боль, — предложила Корал. — А насчёт остального... Не уверена.

— Хорошо, — согласился Гарри, вернувшись в «режим целителя» и осторожно направив поток силы, потянулся к магии пациента.

Она была совершенно не похожей на те, с которыми Поттеру приходилось иметь дело ранее. Потоки были насыщенными, вязкими и, в некотором роде, даже более мощными, чем у самого директора.

Медленно выдохнув, Гарри направил свой внутренний взор на отёчности вокруг нервных окончаний, желая тщательно рассмотреть проблему.

Выглядело всё, мягко говоря, необычно. Опухоль концентрировалась вокруг нервов, причём её размер варьировался в зависимости от тяжести повреждений. Хуже всего выглядели ладони и подушечки пальцев профессора. Однако, это были не все странности.

Большая часть нервов была «укрыта» тонким магическим слоем. Приглядевшись, Гарри заметил, что повреждения от проклятия по большей части расположены за пределами «мембраны»: пострадали в основном, окончания. Складывалось впечатление, будто это покрытие как бы экранировало части тела. В ходе обследования, Поттер обнаружил, что мембрана полностью отсутствовала на кончиках нервов. Края «покрова» были неровными, словно проклятие, в попытке добраться до уязвимых частей, силой прорвало защиту.

Гарри восстановил верхние слои тканей, но идти глубже не решился, ибо попросту не знал, что делать. Вместо этого он решил восстановить, как ему показалось, естественную защиту профессора. Поттер посчитал, что укрепить мембрану будет куда легче — как в случае с кожными покровами, а подобные манипуляции он проделывал уже много раз.

Исследовав магию, окружавшую нервы, он заинтересовался, есть ли подобная защита у остальных волшебников, и как долго она способна сдерживать это жуткое заклятие. Гарри предположил, что даже если и так, то у миссис Лонгботтом он магической мембраны вокруг нервов не наблюдал. Конечно, она могла быть полностью уничтожена.

— Мембрана, восстановись и укрепись, — дал установку Поттер, а затем потихонечку выпустил тоненький ручеёк магии, обволакивая им нервные окончания профессора.

Прощупав остаточный магический слой, Гарри приказал магии скопировать как его внешнюю структуру, так и назначение, а потом принялся растягивать покров над оголёнными участками. Затем он, словно кисточкой, скользнул по оставшейся магии, усиливая защиту пострадавших областей. Через несколько минут Гарри закончил, вполне довольный своей работой.

— Полагаю, на данный момет этою всё, что мы можем сделать, — сказал он.

— Согласна, — отозвалась Корал.

О О О

Дамблдор слегка поёрзал в кресле рядом с кроватью Северуса. Было уже поздно, но Альбусу не спалось. Его мучила бессонница.

Замок тщательно обыскали сверху донизу, но не обнаружили и намёка на то, куда подевался злоумышленник... даже тот факт, что он вообще был в школе, подтверждался лишь свидетельством Снейпа, столь неудачно столкнувшегося с ним. Весьма печальное обстоятельство. У директора возникло подозрение, что нарушитель воспользовался неким потайным ходом, что позволило ему незаметно войти и также покинуть территорию Хогвартса.

Дамблдор полагал, что этим человеком был Волдеморт, однако до разговора с зельеваром не мог быть уверен наверняка.

Альбус в изнеможении закрыл глаза. Задержись он хотя бы на минуту, Северус, возможно, умер бы от потери крови.

Честно говоря, он не знал, что делал, если бы опоздал.

Тихо вздохнув и успокоившись, Дамблдор напомнил себе, что на соседней с Северусом постели спит Гарри. Мадам Помфри с профессором Спраут решили, что будет лучше, если он переночует в Больничном крыле — на случай, если у него возобновится головная боль.

Директор перевёл взгляд на Северуса, в душе желая поступить вопреки совету мадам Помфри, которая просила дать молодому человеку поспать. Однако, как бы ни важны были ответы, он знал, что юноше необходим отдых, особенно после того, как стало известно, что его долгое время держали под круциатусом.

Альбус терялся в догадках, что же там случилось.

Волдеморт понял, что Северус был шпионом в его лагере?! Тогда отчего он сразу не убил его? У носителя (кем бы он ни был) не хватило сил на Убивающее, и потому он так быстро скрылся? Или же он наказывал Северуса за то, что тот не смог добыть для него камень? В любом случае директор не видел смысла в подобной жестокости.

Он закрыл своё морщинистое лицо дряхлой ладонью, но перед его взором снова предстал Северус, неподвижный и разбитый.

Тогда на долю секунды директору почудилось...

Он помассировал переносицу и закрыл глаза. Нельзя терять самообладания, особенно перед студентом, что лежал рядом, даже если он, скорее всего, спит. Дальний угол Больничного крыла был отгорожен плотной ширмой. Конечно по звукоизоляции её было не сравнить со стеной, но зато облегчало мадам Помфри работу в помещении. Кроме того, студенты частенько видели эти шторы, так что, если вдруг кто-то заглянет в лазарет, то не удивится. Кровати Гарри и Северуса стояли бок о бок, скрытые от любопытных глаз.

К счастью, мадам Помфри и не ждала, что кто-то из них останется надолго. Скорее всего, как только мастер зелий придёт в себя, то с ворчанием отправится в свои апартаменты. Что касается Гарри, то они просто перестраховались.

Дамблдор опустил руку и посмотрел на Северуса. Мерлин, ему действительно необходимо выпить горячего какао.

— Спи, мой мальчик. Я скоро вернусь, — тихо прошептал он и, вставая, мягко похлопал Северуса по правой руке.

О О О

Гарри не спалось. Он бодрствовал, несмотря на все перепетии этого дня. Да и тот факт, что у кровати профессора Снейпа сидел директор не способствовал сонливости Поттера.

Из-под своих одеял мальчик внимательно следил за директором с тех самых пор, как тот вошёл в лазарет — спустя час после того, как мадам Помфри заботливо укрыла его.

Комната утопала в темноте, но всё равно различал движения и фигуру директора. Даже не вставая с постели, Гарри мог сказать, что Дамблдор был обеспокоен, и, если его интуиция его не обманывала, это как-то связано с нападением на профессора Снейпа. Гарри безусловно переживал из-за случившегося, особенно после того, как обнаружил использование круциатуса. Но мадам Помфри заверила, что профессор полностью поправится и что он очень помог своей парселмагией. Поттер старался не задаваться, однако было приятно знать, что он был полезен человеку, который так много сделал для него. Гарри считал себя очень обязанным профессору. Мальчик сглотнул, заметив, что директор спрятал лицо в ладонях. Казалось, что пожилой волшебник вот-вот заплачет. Увидеть слёзы взрослого, в особенности директора, Поттер был не готов. Взрослые не должны плакать, тем более мужчины.Тихонько выдохнув с облегчением, он заметил, как директор, потерев свой крючковатый нос, казалось, собрался с духом и опустил руку.

Внезапно он слегка наклонился к профессору и, что-то прошептав ему, похлопал Снейпа по руке.

Это действие напомнило Гарри о странном отёке на внутренней стороне предплечья профессора.Пока он сосредоточенно думал об этом, Дамблдор встал и, развернувшись, молча ушёл за ширму. Вскоре Гарри услышал, как директор окончательно покинул Больничное крыло.Гарри не мог поверить, что забыл о странном отеке на руке мастера зелья, но со всем, что происходило в то время, это полностью вылетело у него из головы. Ну, это, вероятно, ничего не было, но не помешало бы проверить и убедиться, что он исчез, что бы это ни было.

Профессор, столкнувшись с преступником, очевидно, обо что-то ударился.

Когда он сел на кровати, Корал втрепенулась.

— Что такое, Гарри? — спросила она.

— Хочу посмотреть руку профессора. Забыл это сделать сразу. Поможешь? — спросил он.

— Безусловно.

Корал переползла с подушки Гарри на его запястье.

Тихо встав, мальчик приблизился к кровати профессора с левой стороны. Обычно он не любил вторгаться в чьё-то личное пространство, но сейчас профессор зельеварения был в некотором роде его пациентом. Гарри должен был убедиться, что с его учителем всё в порядке.

Осторожно Гарри опустил руку с Корал на левое предплечье Снейпа и выпустил немного своей магии.

О О О

Ощущения Гарри от этой области были прежними, но, когда он внимательнее изучил её своей магией, то понял: здесь нечто большее, чем просто отёк. Данное образование было наполнено концентрированной магией, чуждой профессору. Она была тёмной, уродливой и злобной, а ещё ощущалась почти живой.

Сдвинув брови, Гарри протянул ладонь и, осторожно приподняв рукав мантии профессора, развернул его руку. Несмотря на то, что единственный свет исходил из окон лазарета, глаза Гарри давно приспособились к слабому освещению и смогли рассмотреть... что-то на коже мужчины.

Татуировка?!

— Что это? — удивилась Корал.

Бледно-серый рисунок походил на череп с выпозающей из него змеёй. Он был неясным, с размытыми очертаниями — будто смытый или же затёртый. Тем не менее, вокруг него была тёмная дымка, и в тусклом свете луны картинка, казалось, шевелилась.

— Это называется «Тёмная метка».

О О О

— Мой мальчик, я скоро вернусь.

Северус, стоило ему определить, кому принадлежали слова, не открыл глаз и не шелохнулся, когда говоривший нечаянно разбудил его своим прикосновением к руке. Сосредоточившись на окружавшем пространстве, Снейп расслышал, как директор покинул лазарет, и почувствовал, что рядом находится ещё один человек.

Расслабившись, он пришёл к выводу, что это Гарри. Зная Помфри, тут не было ничего удивительного: она наверняка оставила мальчика здесь на случай, если его шрам снова проявит себя — как тогда, когда Волдеморт узнал про обман Дамблдора.

Быстро оценив свои травмы, Снейп был удивлён, что не ощущает последствий круциатуса. Возможно, за это он должен поблагодарить Гарри. Грудь Северуса слегка саднила, и он знал, что это, вероятно, из-за применения диттани, но в целом всё было не так уж плохо.

Внезапно его внимание привлёк шорох слева от него.

«Ага, слышу парселтанг — Гарри, без сомнения, вскочил с кровати. Может, стоит что-то сказать и помешать ему сбежать?» — однако Снейп сомневался, что мальчишка намылился удрать. Скорее всего, ему просто нужно в туалет.

Хотя, что он в таком случае делает у егокровати?

Северус застыл, желая понаблюдать, что тот затеял, хотя когда Гарри коснулся его левой руки через рукав, он напрягся.

«Он же не знает?..»

А потом Снейп почувствовал, как в него вливается ручеёк детской магии, направленный на его левую руку.

Это было совершенно неверояным ощущением, когда Гарри повернул его руку и принялся заворачивать рукав — в тот самый миг у Северуса в мозгу забились сразу несколько мыслей.

Стоит ли показывать, что он проснулся, и остановить мальчишку? Или всё же позволить ему увидеть?

В конце концов, Северус решил, что Поттер должен увидеть её. Это не тот секрет, который стоило оберегать. Возможно, это даже поможет в будущем. И вообще, Гарри достаточно разумен, чтобы разобраться во всём самостоятельно: подсказок было более чем достаточно. Чёрт возьми, возможно, он уже знает.

Открыв глаза, Снейп услышал, как Корал, казалось, вопросительно прошипела, а в это время Гарри смотрел на худшую ошибку в жизни Северуса.

— Это называется «Тёмная метка», — тихо пояснил профессор.

Оказалось произнести это было проще, чем думалось; хотя, возможно, увидеть Гарри, в страхе отпрыгнувшего от кровати, тоже было приятно.

— Профессор! Простите, я хотел убедиться — то есть, до этого… — окончательно смутившись, начал тот.

— Я не сержусь на Вас, Поттер, — успокоил его Снейп, присев в кровати и стараясь не совершать лишних движений, отдавашихся болью в недавно закрытой ране.

— Не шевелитесь, сэр, — сказал Гарри, но тутже захлопнул рот.

Северус ухмыльнулся, с трудом подавив широкую улыбку, так и норовившу вылезти на лицо:

— Вот уже и разговариваешь совсем как как мадам Помфри.

Гарри прикусил губу — действие, виденное Северусом много раз: знак того, что тот задумался или нервничает.

— Итак, с драконом, похоже, разобрались, не так ли? — поинтересовался Северус, развернув левую руку и прикрыв её правой. Он ничего не мог с этим поделать: несмотря на то, что Гарри уже всё рассмотрел, Снейп по-прежнему стеснялся своего клейма.

Гарри кивнул, стараясь не смотреть на скрытую теперь метку.

— Да, сэр. Её обнаружили мы с Невиллом. Тот, кто проник в школу, превратил её в громадного дракона, полностью перекрывшего коридор. Но мы с Невиллом справились: он, напевая колыбельную, помог мне убаюкать её, а я вернул ей истинный размер.

Северус посчитал данную версию произошедшего черезчур сжатой. Скорее всего, более полный расказ он услышит чуть позже из уст самого директора.

— Уменьшил её до истинных размеров? - переспросил он и, подвинувшись, указал Гарри сесть на край кровати подле себя.

Гарри сделал шаг и присел на самый краешек, сперва почувствовав смущение, однако вскоре освоился.

— Это оказался всего лишь детёныш. Её передали "под крылышко" Хагриду, — улыбнулся Гарри. — Знаете, он ещё в нашу первую встречу признался, что мечтает о драконе! Теперь его мечта сбылась.

Северус изогнул губы в едва заметной улыбке, вспоминая ту Норберту. Она, безусловно, была полезной, и признавала Гарри. Втроём они умудрились достаточно долго сдерживать более десятка Пожирателей Смерти под командованием четырёх Тёмных генералов, пока остальные отходили в подземные туннели.

Северус моргнул и выплыл из своих воспоминаний.

— Он и Вам об этом рассказывал? — спросил Гарри спросил, не предполагая, что профессор вспоминает не разговор с полувеликаном, а битву, в которой участвовал в далёком будущем…

— Совсем не обязательно — всем известно, что Хагрид обожает существ, к которым большинство людей боятся даже приближаться, — легко сказал он.

Гарри кивнул, очевидно, не зная, как продолжить разговор, и его взгляд снова упал на левую руку профессора.

Тот вздохнул и, развернув предплечье, снова выставил на обозрение свою отметину. Он провёл пальцем по внутреннему краю рисунка, а Гарри жадно следил за действиями любимого учителя.

— Я получил её в юности, будучи глупым, молодым и испуганным, — тихо начал Снейп. — Ко мне подошли несколько человек, знавших о моих успехах в зельеварении и других способностях. Они предложили мне то, о чём, как мне казалось, я тогда мечтал: власть и признание.

— Что это были за люди? — еле слышно спросил Гарри.

— Пожиратели Смерти. Подручные Тёмного Лорда.

Гарри моргнул, и Северус понимал, что его студент изо всех сил пытается разобраться в обстановке тех лет.

— Так он метит своих последователей. Это позволяет призывать нас к себе, где бы он ни находился..., — сказал он, прежде чем мрачно добавить: — Хотя у неё много других опций.

Гарри сглотнул, но, неожиданно для Снейпа, в глазах Поттера совсем не было страха. Там читалось лишь разумное опасение, она перекрывавшееся пониманием и уважением.

Это так напоминало того Гарри, что он оставил, что ему пришлось отвести взгляд.

Повисла долгая гнетущая тишина.

— Кажется, я понял, сэр, — прошептал Гарри. — Не нужно дальше рассказывать.

Северус повернулся к нему, поражаясь тому, как быстро этот мальчик приблизился к тому юноше, которого он знал и уважал в будущем. Снейп, конечно предполагал, что проницательность и сопособность к сопереживанию Поттера, всегда были частью его характера, но одно дело — думать, а вот видеть воочию развитие этих качеств — совсем другое. Северус откинулся на подушку и одёрнул рукав, однако продолжил говорить.

— Сейчас, Поттер, я нахожусь в опасном положении: с одной стороны — моя жизнь, а с другой — чужие. И однажды мне придётся выбирать.

— А по-моему, Вы уже выбрали, — спокойно заявил Гарри. — Именно поэтому у Вас столько повреждений, верно?

Северус с силой сжал зубы. Зрелость взглядов мальчишки в некоторых вещах, особенно в вопросах жизни и смерти, всегда поражала, даже в том будущем. Это напомнило Снейпу, что, несмотря на свой юный возраст Поттер не был в полной мере ребёнком, по крайней мере не в обычном понимании этого слова.

Северус уже собирался ответить, но вдруг ощутил в комнате присутствие кого-то третьего. Он быстро опознал в пришедшем как директора. Осознав, что его очень внимательно слушают, Снейп стал более тщательно подбирать слова.

О О О

Альбус, с чашкой горячего какао в руке, тихо подошёл к лазарету — осторожно, стараять не шуметь, не желая будить пациентов. Помфри будет весьма недовольна, если узнает, что он это сделал.

— Ведь именно поэтому у Вас такие тяжёлые раны, верно? — услышал он вопрос Гарри, открыв дверь.

Дамблдор на мгновение замешкался, не зная, как поступить. Ему совсем не хотелось подслушивать, но и прерывать разговор, по-видимиму очень важный для обоих, он посчитал нецелесообразным. Однако любопытство директора пересилило, вот он и слушал, так и застыв в дверях.

— Он хотел, создать видимость, что я сражался с ним и проиграл, дабы директор поверил, что моя шпионская деятельнось была раскрыта.

— Зачем это нужно Волдеморту?

— Поттер, я стараюсь не углубляться в причины поступков Тёмного Лорда, но, возможно, он полагает, что так директор расскажет мне то, о чём до этого умалчивал.

— Почему он так считает?

— У Тёмного Лорда есть способы извлечения информации, даже из волшебников, способных защититься от легиллименции — таких как я. Поэтому директор не сообщает мне всего, и это весьма мудрое решение. Если Тёмный Лорд хотя бы заподозрит предательство, он допросит меня с пристастием при первой же возможности — и узнать все известные мне сведения станет только вопросом времени. Вот почему директор о многом мне не сообщает. Но и сейчас я знаю такое, о чём Тёмный Лорд не должен даже догадываться. Поэтому мне приходится подчиняться ему, даже если это... неприятно.

— Что Вы сделаете, если он всё же узнает правду? — спросил Гарри спросил, широко распахнув глаза.

— То, что делал всегда, мистер Поттер: сражаться.

Дамблдор почувствовал, как его распирает от гордости за Северуса.

— Тут недавно был директор, — поведал Гарри после короткой паузы.

— Да?..

— Ага, сидел у вашей кровати.

Альбусу очень хотелось увидеть взгляд Северуса, но мешала ширма. Ну, ничего: по тону Снейпа можно будет догадаться о его настроении.

— Есть ли какая-то конкретная причина, по которой Вы подняли этот вопрос? — с прохладцей спросил он.

Повисшее молчание сказало Альбусу, что Гарри, скорее всего, не знал, как отреагировать.

— Кажется, он очень переживает за Вас, — наконец-то выдавил Гарри.

Дамблдор едва мог оставаться на месте, чувствуя себя не в праве подслушивать, но ничего не поделаешь — если он сейчас подаст знак, что стоит рядом, всем станет ещё более неловко. И наложить заклинание на себя директор тоже не мог: Северус был чрезвычайно чувствителен к магии, и это лишь обнаружит его присутствие.

— Директор болеет душой за всех своих сотрудников. Полагаю, что в каком-то смысле мы для него — семья. Не удивительно, что Вы увидели, как он навещал меня. Он может быть довольно сентиментальным, но это не неприятно. Это часть того, что делает его Дамблдором, возможно, величайшим директором Хогвартса.

— Хагрид тоже говорит, что он — величайший, — отметил с улыбкой Гарри.

Альбус мог поклясться, что только что услышал смешок Северуса.

—Вполне может быть, но поскольку я лично не знаком ни с кем из предыдущих директоров, то не могу утверждать наверняка.

— Наверное, Вы правы, — согласился Гарри.

— Поттер, Вам довелось увидеть директора со стороны, которую он показывает далеко не всем. Общество видит в нём непогрешимый образец (впрочем как и в Вас), а большая часть министерства — непобедимого лидера, решение всех своих проблем. Очень немногие осознают факт, что он — просто человек.

— Кажется, я понял.

— Вероятно, Поттер, Вы понимаете его, как никто. А теперь, предлагаю лечь спать — если мы не хотим утром попасть мадам Помфри под горячую руку.

— Да, сэр.

Дамблдор, услышав, что Гарри вернулся к себе в кровать, подождал ещё пятнадцать минут и тихо вошёл, сделав вид, будто только что появился.Он взглянул на Снейпа, который, казалось, опять спал, а потом обернулся к Гарри. Мальчик лежал спиной к нему, свернувшись клубочком под одеялом. Корал же свернулась кольцами на подушке возле его головы.С нежной улыбкой директор опустился в кресло рядом с кроватью Северуса, потягивая своё чуть тёплое какао. Он с радостью выслушает утренний выговор от Поппи из-за того, что пренебрёг ночным отдыхом, ибо в данный момент не мог находиться где-то в другом месте.

О О О

В школе так и не узнали, что в действительности произошло на третьем этаже, хотя вот уже несколько дней по Хогвартсу бродили невероятные слухи. Единственное, что Дамблдор рассказал, это то, что там был дракон, как и говорил сэр Николас. Он не подтверждал, но и не отрицал, что был ещё кто-то, как и то, что он сражался с Северусом. Было решено, что студентам не нужно знать подробности; в частности, что страшный мастер зелий был ранен, и вынужденно провёл ночь в лазарете.

К сожалению, тот факт, что Гарри Поттер провёл ночь в Больничном крыле, стал достоянием студентов. Жуткие истории о Поттере и гигантском драконе вскоре разрослись до безумных размеров, а ущерб, который Норберта нанесла стенам и потолку, только подтвердил их. И что бы ни сказали Невилл или Гарри, уже не имело значения.

В школьной среде ребят в одночасье окрестили "укротителями драконов".

Что касается Норберты, Дамблдор быстро организовал её переезд в новый дом — к Фламелю — к большому разочарованию Хагрида, который занимался драконёнком чуть меньше суток.

В целом, вся следующая неделя была наполнена непрекращавшимися слухами и домыслами о Гарри и Невилле: многие хотели узнать "правду" о гигантском драконе в коридоре и о том, как двум первокурсникам удалось укротить его. Они не верили, что дракон на самом деле был всего лишь увеличенным детёнышем (как пытались объяснить Гарри с Невиллом). Они предполагали, что так им приказали отвечать профессора — ведь это ясно, как божий день, что преподаватели о чём-то умаочивают!

В конце концов, слухи улеглись, особенно когда приблизилось время сдачи экзаменов, и студенты бросили все свои силы на подготовку к ним.

Однако профессора не могли позволить себе расслабляться. Тот факт, что Волдеморт снова смог проникнуть в замок, по понятным причинам, сильно их обеспокоил и заставил с нетерпением ждать наступления лета: чтобы, наконец, усилить защитный барьер над школой. Но до тех пор директор приказал им усилить бдительность и сообщать обо всех необычных явлениях, какими бы незначительными они не казались на первый взгляд.

О О О

— Он по-прежнему жалуется на боль в области шрама, — посетовала профессор Спраут со вздохом.

— Возможно, он просто ощущает разочарование Волдеморта из-за неудачи не с камнем? — предположил Филиус.

Преподаватели сидели в личных апартаментах Филиуса за пределами класса Чар.

— Когда я сказала то же самое Гарри, он отверг такую возможность.

— Считаете, Волдеморт задумал что-то иное?

— А почему бы и нет? Северус заявил, что монстр проговорился, и теперь, когда камень ему не доступен, он найдёт другой способ, — прояснила свою мысль Помона, и сейчас он в явном предвкушении. — Как бы мне хотелось, чтобы Гарри остался в стороне от всего этого!

— Хотя, похоже, он довольно хорошо справляется, — отметил Филиус, пытаясь успокоить коллегу.

— Да, верно, несмотря на все слухи о фиаско с драконом.— Я прекрасно понимаю тебя. И хотя я согласен с тем, что не стоило студентам знать полную версию событий, для Поттера с Лонгботтомом это ещё то испытание.

— Да уж... "укротители драконов", — проворчала Помона, покачав головой.

— У наших студентов весьма живое воображение…

Помона вздохнула в лёгком расстройстве. Она чувствовала себя связанной по рукам и ногам.

— Уверен, что когда всё закончится, в Хогвартсе появится новая легенда, — сказал Филиус. — Уже сейчас слухи начали стихать. Семестровые контрольные пройдут на следующей неделе, и даже студенты понимают, что у них нет времени на развлечения.— Ты прав, Филиус. Просто мне бы хотелось, чтобы у всех моих барсучат на уме были только контрольные, а не Темные Лорды, невероятные слухи и тому подобное. Это для кого угодно сведёт с ума, не то что ребёнка. Ты разговаривал с Северусом после тех событий? — спросила она, быстро меняя тему.

— Конечно, хотя разговор был короче, чем мне бы хотелось, — признался Филиус. — Но все мои беседы с Северусом — короткие, так что ничего удивительного.

— Он рассказал Гарри.

— Рассказал что? — недопонял Филиус.

Очевидно, Гарри заметил что-то на его левой руке в ту ночь, когда Альбус принёс его в лазарет.

Глаза Филиуса расширились от мгновенной догадки.

— Значит, он только что сказал ему?..

— Северус сказал, что не видит смысла скрывать это. Он чувствовал, что Гарри уже знал о его ситуации.

— Да откуда Поттер мог узнать?! — недоверчиво воскликнул Филиус.

— От Ремуса.

Филиус нахмурился.

— На Ремуса не похоже — обсуждать такое — если только… — допустил он и заметил, как Помона кивнула.

— Верно, Гарри сам спросил, — пояснила Помона. — Подробностей я не знаю, но одного его вопроса было достаточно, чтобы Ремусу показалось, что должен рассказать кое-что Гарри, но только то, что тот мог бы узнать самостоятельно.— Получается, Ремус просто избавил его от необходимости копаться в периодике и, вероятно, объяснил всё в правильном свете, — рассуждал Филиус вслух, уже без прежнего беспокойства.

Помона согласно кивнула.

— Тогда, полагаю, это к лучшему, — через мгновение выдохнул Филиус. — Сомневаюсь, конечно, что одиннадцатилетнему мальчику стоило рассказывать о шпионской деятельности Северуса, даже если эта информация есть в открытом доступе.

Вот поэтому-то я и подняла с тобой эту тему. Уверена, что Гарри понимает опасность положения Северуса, но абсолютно не знаю, как ему помочь.

— Не думаю, что в данный момент от тебя требуется что-то особенное. Просто будь рядом, отвечай на вопросы и будь чесна с ним. Из того, что я видел, с Поттером следует быть предельно открытым.

Помона глубокомысленно кивнула.

— Да, я тоже заметила. Я немного волновалась, когда он начал обучаться у Поппи: сомневалась, что он осилит некоторые из разделов медицины (ну, ты понимаешь, о чём я), но Помфри объясняла материал в простой манере, без суеты, — и он, кажется, воспринимал это спокойно, почти не смущаясь — в отличие от других детей его возраста.— Это воодушевляет. Уверен, что по окончании обучения Поттер сможет стать первокласным целителем.

Помона снова кивнула.

— Я знаю, что Поппи уже беседовала со своими старыми друзьями по институту и больнице св. Мунго. Могу поспорить, многие с нетерпением ждут совершеннолетия Гарри, когда его можно будет официально принять в штат, и известность тут ни при чём.

— Да уж, могу представить, — соглашаясь, ответил Филиус.

— Так, мне нужно подготовить растения для конрольной у четвертых курсов, что пройдут на следующей неделе.— Мне тоже нужно закончить несколько организационных моментов, — согласился Филиус, пытаясь спуститься со своего кресла. — Рад, что мы так тепло побеседовали. Признаюсь, мне было любопытно, прижился ли Поттер на вашем факультете. Подозреваю, что и Минерве тоже.— Возможно, я поговорю с ней позже. Я не прочь послушать её воспоминания, ведь она знает о Джеймсе несколько больше остальных. Хотелось бы знать, передались ли какие-то его черты характера Гарри или нет.

Филиус улыбнулся.

— Ну, судя по тому, что ты мне рассказала, он по характеру биже к Лили, нежели к Джеймсу, но даже в этом случае Гарри — уникален. Сомневаюсь, что до него на свете рождался кто-то подобный.

О О О

Гарри закрыл полог своей кровати, решив лечь спать пораньше. Прошлая неделя была очень напряженной — учёба и подготовка к контрольным, — однако, он был уверен, что приложенных усилий вполне достаточно, чтобы получить хотя бы «В» по большинству предметов. По истории магии Гарри будет рад и «У», хотя даже «В» получить уже не казалось таким уж невозможным — тест оказался проще, чем предполагалось. Безусловно, чтение во время лекции учебника, не вслушиваясь в бубнёж Биннса о каком-то гоблине, о котором он уже рассказывал раз пятьдесят во время урока, когда Биннс болтал о каком-то гоблине, который он уже обсуждал пятьдесят раз, не было лишним.

- Сладких снов, Гарри, — ласково прошипела Корал, сверувшись на краю подушки.

- Спокойной ночи, Корал, — ответил тот, укрываясь одеялом.

Гарри со вздохом закрыл глаза, радуясь, что из-за напряженной недели сокурсники оставили его в покое. Слухи и расспросы о драконе иссякли, и Хогвартс, казалось, перестал допытываться об их с Невиллом способностях «укротителей драконов». И пусть это было уже не столь важно — ведь со следующей недели начнутся летние каникулы, и одержимость по нему, скорее всего, за эти два месяца пройдёт. По крайней мере, так сказал ему Эрни.

Гарри не мог винить соучеников в излишнем любопытстве, но непрекращающиеся шепотки и удивлённые взгляды раздражали, хотя они отвлекали его от саднящего шрама.

Боль не затихала ни на секунду, становясь сильнее день ото дня. Гарри сообщил об этом профессору Спраут и мадам Помфри, но, к сожалению, помочь ему они так и не смогли. Помфри, конечно, выдала ему обезболивающее, но мальчику не нравилось его действие: он терпеть не мог ощущение «парения» и предпочитал ему боль. По крайней мере, её он мог игнорировать (почти всегда) — уж не такой невыносимой она была, просто не прекращалась. Что-то вроде простуды.

Но всё было не так просто, и Гарри понимал, что не должен отмахиваться от своих ощущений, однако на данный момент он мало что мог сделать. Поттер осознавал, что не стоит зацикливаться, что это не правильно, однако вопросы так и роились ю у него в мозгу: Чем сейчас занят Волдеморт? О чём он думает? Судя по слабым сигналам в шраме — ни о чём хорошем. Он усиленно к чему-то готовился, и это случится очень скоро. Было ощущение, словно Тёмный Лорд с нетерпением ждал рождественского утра или что-то в этом роде.

Гарри только надеялся, что они снова успеют ему помешать нанести следующий удар.

С другой стороны, он вернулся к чтению книги по окклюменции и практике простых заклинаний. После того количества школьной нагрузки, свалившейся на него в этом году, он чувствовал, что мастер зелий не будет возражать по поводу смены рода деятельности.

Гарри улыбнулся. Он был уверен, что хорошо справился с контрольной по зельям. Сдавая заполненый пергамент и фиал с составом, Гарри отметил, что кончики губ профессора приподнялись, что расценил как гордость за него. Это было странное чувство — раньше (насколько помнил Поттер) им никто не гордился. Может быть, ему удастся вызвать это чувство вновь? О, да, он обязательно попытается!

С этой последней счастливой мыслью Гарри провалился в сон.

Спустя некоторое время…

Гарри скривился, проснувшись от неимоверно усилившейся боли в шраме. Она была столь интенсивной, намного хуже, чем в во время, вторжений Волдеморта в замок — такой насыщенной и мощной, что можно было подумать, будто монстр находился прямо в комнате…

При одной мысли об этом глаза Гарри распахнулись, и он обнаружил, что у его плеча Корал «поигрывает» язычком у него за ухом.

— Тут кто-то ес-с-сть, — тихо прошипела она, и Гарри едва расслышал следущее: — Мож-жно мне его укус-с-сить?

Гарри замер под одеялом с заполошно колотящимся сердцем: теперь-то и он ощутил присутствие чужака прямо по другую сторону полога. Глаза Гарри вперились в тёмную ткань, надеясь что-то заметить, хотя сейчас на мальчике не было очков.

Гарри, стоило ему уловить движение у края шторы, без слов вытащил палочку из кобуры на предплечье.

Рука.

Она ухватилась за край ткани, и Гарри почувствовал: что-то будет! Кем бы ни был тот, кто стоял по другую сторону — Волдеморт или нет — собирался отдёрнуть полог, и у Поттера было очень сильное ощущение, что для него это добром не кончится.

За шторку резко потянули, и у Гарри была всего лишь доля секунды, чтобы схватить Корал и скатиться с кровати.

— АВАДА КЕДАВРА!

Луч зелёного цвета ударил прямо в то место, где лежал Гарри до того, как он спрятался за кровать, упав на пол и прикрывшись занавесью с другой стороны. От тёмного заклинания кровать пришла в негодность, и Гарри чудом не запутался в пологе, упавшем на него. Корал была в его левой руке, и Поттер неуклюже бросил в нарушителя заклинание, которое Смит несколько недель назад наложил на Драко.

— Эверте Статум! — крикнул Гарри, не успев толком прицелиться в размытый тёмный силуэт с другой стороны кровати, а потом, в тот момент как Корал обвила его запястье, подхватил очки с прикроватной тумбочки.

Тёмный волшебник, зарычав от раздражения, с лёгкостью блокировал заклинание.

— Поттер, ну почему ты не можешь просто сдохуть?! — рыкнул он и взмахнул палочкой.

Оружие Гарри вылетело из его рук, но прежде чем он как-то отреагировал, волшебник уже нацелил на него палочку.

— Авада Кедавра! — снова проревел тот, в то время как палочка Гарри укатилась по пол куда-то под кровать Джастина.

Гарри едва удалось прокатиться за цилиндрической печью в центре комнаты. Зеленое заклинание взлетело на пол и треснуло, разбитый камень повсюду.

С очками, крепко сидевшими на переносице, Гарри смог разобрать силуэт даже при таком слабом освещении. Это был толстый коротышка с пугающе ярко-красными змеиными глазами.

— Гарри? позвал его Невилл, когда Эрни, Джастин и Захария повскакали со своих кроватей.

— Бегите! — закричал Гарри, сощурившись — шрам саднило непереносимо.

Джастин, будучи ближе всего к двери, выбежал из комнаты. Смит застыл столбом от ужаса у кровати, а Эрни мудро скрылся за своей. Невилл последовал примеру Эрни и, упав под кровать и спрятавшись, вытащил палочку. Полог у Невилла не были закрыт, так как он предпочитал спать с отдёрнутыми шторками.

— Ты больше не встанешь у сеня на пути, Поттер!

— А по-моему, Волдеморт, ты сам меня преследуешь, — ответил Гарри, отчаянно желая отвлечь внимание этого убийцы на себя.

— А ты всё же смышлёный, — констатировал тот, накладывая следущее заклинание, направленное на прикрытие Гарри, заставив мальчика ретироваться за кровать Невилла, когда за его спиной взорвался камин. — Твои жалкие попытки спрятаться только оттягивают неизбежное! — Монстр ароизнёс ещё одно заклинание, ударившее о стену за кроватью Невилла, на какие-то дюймы пролетевшее над их головами.

Пригнувшись, Гарри схватил Невилла за руку:

— Зажмурься, и ползком — к двери, — быстро зашептал он, доставая материнскую палочку из кобуры на икре.

Невилл кивнул, вытягивая собственную палочку.

Волдеморт приближался. Ребята слышали, как под его ногами скрипнули останки кровати Гарри и обломки камина. Преступник произнёс следующее заклинание, и кровать, за которой они прятались, поднявшись в воздух, пролетела через всю комнату и ударилась о дальнюю стену возле двери. Складной стол Невилла отлетел от стены на несколько футов, но так и остался стоять, расположившись там, где совсем недавно было изножие кровати Лонгботтома.

Гарри сжал руку Невилла, подавая таким образом сигнал к действию, и бросился вперёд, не пытаясь выработать план, а просто реагируя согласно ситуации.

— ЛЮМОС! - проорал Гарри, закрыв глаза и вложив как можно больше силы в заклинание, чуть не срывая голос.

— Ай! — взвизгнул Волдеморт, когда ему в лицо «прилелел» луч белого света, ярче молнии.

Монстр слегка отшатнулся и, несколько раз моргнув, попытался восстановить зрение. Теперь он стоял совсем рядом с кроватью Джастина — к ужасу Смита, который был лишь немногим дальше.

В один миг Гарри бросился наперерез, но, к великому сожалению, споткнулся об обломки, разбросанные по всему полу. Он упал с громким стуком, и ударился головой о погнутый толстенный лист железа, бывший когда-то ровным и входившим в состав разрушенного камина.

Тяжело дыша, ошеломленный и истекающий кровью, Гарри поднял глаза, как толстый Тёмный Лорд издал доволеый вопль.

Невилл бросился вперёд, схватил Гарри за ногу и тут же дёрнул его назад, волоча по полу, пытаясь добраться до разоманной ковати Поттера — ближайшего на даннвй момент укрытия.

Волдеморт был в ярости.

— Я убью вас всех! — заявил он, когда, не имея возможности прицелиться, произвольно вскинул палочку.

Её кончик указал на Невилла.

— Авада Кедавра!

Никто из ребят не поспел бы вовремя. Секунды, казалось, растянулись, и Гарри, лёжа на полу на боку, мог только наблюдать, как зелёный луч летит в грудь его друга.

С округлившмися от ужаса глазами он хотел дёрнуться, дабы убрать Невилла с траектории смертельного проклятия — что угодно, лишь бы спасти друга — но, то ли от шока и истощения, то ли от сотрясения мозга, ему это не удалось.

Но это и не потребовалось.

Краем глаза мальчик заметил... как что-то... очень маленькое, вылетело из верхнего ящика стола Невилла и прямо наперерез зеленому лучу.

— Квак...

Всё члучилось в один момент: маленькое тельце, тихо шлёпнувшееся на пол у самой головы Поттера, произвело в его ушах эффект разорвавшейся бомбы. А Волдеморт, полностью утратив самообладание, принялся палить заклинаниями во все стороны.

— Тревор?.. — всхлипнул совершенно ошеломлённый Невилл, уставившись на то, как первый ценный подарок, полученный им в этой жизни, лежит рядом с кровоточащим лицом его лучшего друга.

Сердце Гарри сжалось от жалости к товарищу, но он знал — сейчас не время для скорби, поэтому, встав на четвереньки, подхватил Тревора и толкнул Невилла за прикрытие, до которого им удалось добраться.

Когда их фигурки сжались за горой из взорванного матраса, полога и каркаса кровати, Волдеморт продолжил своё нападение, но вскоре его истерику ю мощное взрывное заклятье прямо в центре его дряблой спины, подкреплённое жёстким заявлением:

— ВЫБЕРИ СЕБЕ ПРОТИВНИКА СВОЕГО РАЗМЕРА!

В комнате зажёгся свет, тело Влодеморта подлетело вверх и врезалось в противоположную от двери стену.

Прибыла профессор Спраут.

Гарри с ребятами так и застыли на своих местах, а Волдеморт бешено кружился по комнате. При свете это выглядело ещё страшнее, чем в темноте.

Хотя толстяк, тело которого, по-видимому, занимал Волдеморт, был чисто выбрит, это нисколько не улучшало его внешность. Несотря на то, что его волосы были уложены в аккуратную причёску и качественную одежду тёмных оттенков, он больше походил на дядю Вернона, собравшегося на похороны, чем на страшного тёмного волшебника.

Нарушитель вскинул свою палочку, отчего показалась его правая рука: там не хватало указательного пальца.

Увидев это, Спраут резко ахнула, и только потом вошла в комнату и продолжила наступление.

Точными взмахами палочки она закидывала своего противника обломками мебели, в обилии усеявшими пол, отчего он, вместо усиленной атаки, был вынужден ставить щиты и уклоняться.

Она была неумолимой, но и он не был тем самым страшным Тёмным Лордом со времен Гриндельвальда.

Отклоняя предметы, которые Спраут посылала в него своей магией (хотя многие всё же достигли цели, ибо он по-прежнему ничего не видел из-за мощного люмоса Гарри), он подтянул руки к груди. Его палочка находилась прямо у грудины, когда он, собирав свою магию, пропустил удар деревянной балки, влетевшей ему в плечо.

— Ш-ша! — закричал он, разведя руки и демонстрируя ужасную мощь тёмных искусств.

Все в комнате было безжалостно отбито от него, включая Гарри и других мальчиков. Хрупкие предметы, такие как стекло и керамика, взорвались, когда пульс силы промахнулся мимо них. Стеклянные линзы Гарри треснули, но, благодаря маггловскии технологиям, остались в оправе. Профессор Спраут не сдвинулась с места, но была вынуждена защищаться от предметов, направленных в неё мощным потоком магии.

И тут Волдеморт перешёл в наступление.

Гарри с Невиллом в ужасе смотрели, как он размахивал своей палочкой, и, хотя было ясно, что зрение Волдеморта так и не восстановилось, скорость колдовства от этого не потеряла.

Из глотки Волдеморта исторглись жуткие шипящие звуки, и тут же из его палочки полилась струя огня.

— Мальчики, встаньте за мной! — приказала Спраут, рванувшись вперёд и размахивая палочкой в поисках достойной цели.

Гарри с ребятами не нужно было повторять дважды, и, хотя Эрни пришлось силком вытаскивать Смита из кровати, они все ломанулись за своим деканом, в то время как Волдеморт распространял вокруг себя пламя.

Гарри, последним бежавший за Спраут, обернулся, почувствовав, как жар огня, облизул его спину.

— Профессор! — не мог не окликнуть её обеспокоенный Поттер — ведь Помона так и осталась на месте, невзирая на устремившееся к ней пламя.

Но она не теряла времени.

Декан поменяла стойку, сделав мощный взмах палочкой по широкой дуге. Над частью комнаты (от декана до дверного проёма) раскрылся прозрачный защитный купол, поглощавший тепло. Огонь был отброшен, и когда профессор направляла на него свободную руку, он отшатывался ещё дальше в верхний, правый край комнаты.

Сквозь свои разбитые очки и прозрачный, заколдованный купол Гарри едва мог различить охваченную пламенем фигуру Волдеморта, когда произошло что-то совершенно невероятное.

Волдеморт вдруг стал уменьшаться, превращаясь в нечто, совсем не напоминающее человека.

Крыса?!

Пока Спраут продолжала спажаться с огнём, ребята заметили, что крыса подбежала к левой стене, где когда-то стояли кровати Гарри и Невилла, и исчезла в расщелине каменной стены.

Внезапно Гарри почувствовал, что кто-то он дёрнул его назад, протащив к двери, а затем и дальше в коридор общежития. Вокруг всё наполнилось топотом множества ног, но всё, что видел Гарри — это море разноцветных мантий всевозможных размеров.

— Верни их, Северус! — послышался крик, явно принадлежавший Дамблдору.

Гарри ахнул, когда кто-то продолжал тянуть его куда-то, прежде чем они внезапно остановились и оказали давление на раны на его лице. Проморгавшись, он избавился от ощущения ваты в голове и сооб, и он быстро оказался на полу и в объятиях Седрика Диггори, который снял свои собственные внешние одежды и использовал их, чтобы замедлить кровотечение.

Справа от себя он заметил спину профессора Снейпа и понял, что во всей этой неразберихе каким-то образом оказался в гостиной Хаффлпаффа. Гарри отметил, что мастер зелий, достав из рукава свою палочку, заблокировал вход.

Поттер отвернулся, пытаясь рассмотреть всех, кто был в комнате.

Смит с Эрни обнаружились сидящими на диване рядом со старостами, пристааленными следить за порядком. Джастин беседовал с профессором МакГонагалл, а Невилл, стоявший на коленях рядом с Седриком, бросил взгляд на левую руку Гарри.

Ой, он все ещё держит Тревора в ладони. Корал со скорбью опустила голову к амфибии.

Присев перед ним, Седрик аккуратно расправил ткань, и Гарри, подняв глаза, встретился взглядом с Невиллом.

— Вот… — прошептал он, смущённо протянув ему тельце жабы.

Когда Невилл принял Тревора и прижал к своей груди, его глаза наполнились слезами.

Слов не было ни у кого.

О О О

— Достойное место для последнего пристанища, Невилл, — хрипло выдавил Хагрид, вдавив надгробие в землю кулаком.

Гарри, Невилл, профессор Спраут и Хагрид стояли за хижиной лесника, обступив небольшой холмик - могилу погибшего питомца. Уже завтра ученики разъедутся по домам, и у профессоров будет целая неделя, чтобы, наконец, укрепить старые и установить новые защитные барьеры. Нападение «тёмного волшебника» на Гарри (Министерство было категорически против обнародования факта, что это был Волдеморт) широко освещалось в прессе: невозможно было полностью замолчать это событие, ибо в гостиной находилось слишком много студентов, слышавших проклятия, а профессор Спраут в одиночку сражалась с огнём. Не говоря уже о полностью развороченной спальне... К счастью, вещи студентов, лежавшие в сундуках, не пострадали. Пламя не добралось до них, поэтому к вящему облегчению ценные вещи (например, мантия-невидимка Гарри) были в полном порядке. Профессор Спраут вернула Поттеру и его основную палочку, хотя её рукоять слегка обуглилась. В остальном она не пострадала и была вполне годна к использованию.

Часы после нападения прошли как в тумане: пострадавшие были осмотрены мадам Помфри, приведены в норму (она не позволила Гарри использовать парселмагию из-за сотрясения мозга и легкой магической усталости) и допрошены директором. В конце концов было установлено, что Тёмный Лорд проник в школу в теле анимага-крысы — пробравшись через лаз в стене. Поттер подозревал, что это ещё не всё, но не хотел знать подробностей.

Невилл всхлипнул, нежно погладив маленькое надгробие.

— Тревор, я тебя никогда не забуду.

Он отступил к Гарри, и ребята воззрились на могильный камень, на котором аккуратным почерком главы факультета было выгравировано:

«Здесь покоится жаба Тревор,

Незаметный Герой

Фамильяр Невилла Лонгботтома

27 августа 1991 года — 26 июня 1992 года**»

* - прим. переводчика: для столетнего страрца тридцать два - не возраст.

** - Прим.автора: указанные даты — период, когда Тревор был фамильяром Невилла, ибо мальчик не знал точной даты "поимки" жабы. И не сильно удивляйтесь: поскольку мама Ро не указала, до какого числа учатся в Хогвартсе, то я выбрал произвольную дату - двадцать восьмое июня.